Против депрессии существует много разных средств, поиском которых люди занимаются уже тысячелетия. То, что я говорила про депрессию, — это симптомы депрессии. Освобождаете одно — депрессия уменьшается, возьмёте её целиком — освобождаете её — тоже уменьшается. Всё, что слишком, — это уже признак депрессии. Если хотим хорошего — маленькая беда, если хотим очень хорошего, если хотим очень большую любовь — это уже депрессия.
Депрессию лечат средствами, которые поднимают настроение. Потому что депрессия — это плохое настроение, подавленность, униженность. Что поднимает настроение? Улыбающееся лицо. И этому сейчас учит западный мир. Учит, к сожалению, настоящая психология. Но все науки, которые созданы на материальном уровне, смотрят на проблему с точки зрения материализма.
Итак, медицина лечит последствия, а не причину, медицина лечит болезнь, а не больного. Психология учит в точном соответствии с материальным пониманием жизни. Если тебе плохо, то внушай себе, что всё хорошо.
Я уже сказала, что если человек молодой, в душе накопилось не так много стрессов, он от чистоты своей чувствует, что ему плохо, он в депрессии, то можно внушать, что всё хорошо, всё хорошо.
У меня же в душе очень много стрессов: целая куча плохого. Я теперь начинаю внушать: хорошо, хорошо, хорошо, всё хорошо. Кого обманываю? Всех. А если обманываю себя, значит, я уже в депрессии.
И так придёт один человек, он имеет такую улыбающуюся маску, что, как я шучу, даже ночью улыбается. Он так привык к этому, тем более, сначала это очень хорошо помогает. Но видите, куча навоза. Это ведь не ушло. Сколько можно лгать? С годами куча становится больше, понимаете? Он начинает внушать, что всё хорошо. Наконец-то куча дорастает до горла. И тогда начинается злоба: к чёрту всё, откуда хорошо, когда так плохо! Кому лгу? Себе. Тогда уже тяжело помогать. Тогда эта куча уже съедает человека.
Если человек действительно упал в яму, у него ужасное состояние, нужно внушать, говорить: «Спокойно-спокойно: всё будет хорошо, не сейчас хорошо, а будет хорошо. Дай мне руку, я тебе помогу. Спокойно, спокойно. Всё хорошо». И такое внушение успокоит человека. Он подаёт руку, он поднимается. Сначала вы идёте с ним, а потом пусть идёт сам. Его уже не надо успокаивать. На эстонском языке успокоить — точный смысл — упокоить в земле. Понимаете, материализовать что-то.
Крыша едет оттого, что я не разобралась, упала в яму, а теперь начинаю внушать себе, что всё хорошо, когда всё плохо. Тогда стресс материализуется не в травму, а в какое-то физическое заболевание. А физическое заболевание, которое не вылечится, уже вызывает духовное отклонение. То есть всё равно все уровни страдают.
Праздники нужны всем. Только святым не нужны праздники, потому что для святого каждый день святой. А поскольку мы не святые, нам нужны праздники. Народное веселье, хотя бы четыре раза в год. А чем больше люди в депрессии, тем больше у нас праздников, прямо каждый день. До свинства. До оргий. Как хорошо проснуться после этого и радоваться: «Господи, казалось, что я свинья, но всё таки нет».
Если праздников действительно столько, что это уже не радует, и если кто-то у вас в семье празднует, хочет праздновать, тогда спросите себя: что это означает? Может быть, никто из семьи не разделяет вашего понимания, а им и не нужно говорить, они ещё не готовы. А вы начинаете освобождать свою депрессию, своё чувство вины. И насколько вы освободили, настолько очистилась атмосфера семьи. И всем настолько же легче. Может быть, пройдёт время, и они тоже заинтересуются этим. Потому что кому же не нужно истинно хорошего? Нужно всем. Это жизненная необходимость.
Но поскольку люди живут через протест, они не воспринимают ничего нового. Потому что боятся: чёрт знает что за этим. Люди не верят, потому что у нас внутри столько страхов, что мы не верим себе и не верим никому.
Праздникам всегда сопутствуют алкоголь и сигареты. Это признак депрессии. Чем больше одна сторона в семье плачет, тем больше другая сторона пьёт. Чем больше одна сторона в семье ненавидит курение, тем больше другая сторона в семье курит.
Если вы боитесь чего-то, то вы притягиваете это. Если что-то ненавидите, то пострадаете от этого. То есть чего боитесь, то придёт вас пугать. Если вы боитесь, что ваш ребёнок начинает курить и пить, в один прекрасный день он приходит, и вы чувствуете запах сигареты или алкоголя. Если вы испугаетесь, то не знаете, что делать. Оказывается, ваш ребёнок действительно попробовал, нужно ли ему это? Что это? Просто так верить: плохо это или хорошо, это ведь глупо. Ребёнок просто попробовал. Ему теперь ясно. Как только начинаете курение ненавидеть, ваш ребёнок уже курит. Как только начинаете ненавидеть алкоголизм, ваш ребёнок начинает пить. Или муж, или жена — всё равно. Если женщина жалеет себя — муж станет алкоголиком, и наоборот.
Всё, что слишком, — плохо. Если мы пьём воду сверх меры, слишком, что это? Мода? Эта мода из Америки, там пьют четыре или пять литров воды в день. Вот и я попробовала. До чего противно — рвать хочется. Вода противной кажется. Это результат обязательности: надо. Как это надо? Нет, не надо. Нужно столько, сколько нужно. Два-три года назад, когда в Америке эта мода была, я этого не понимала. Вот только сейчас поняла, что эти люди действительно нуждаются в таком количестве воды.
Пришла американка, которая вышла замуж за латыша и живёт в Латвии. Господи! Сидит на приёме и, как новорождённый, сосёт из бутылки через каждые 5—10 минут воду. Смотрю — это уже не мода, это уже что-то странное.
Начинаю искать причину. Знаете, это точно причина, которая вызывает диабет, но не сахарный. Вы знаете, их два вида: один сахарный, другой несахарный. При сахарном диабете в крови слишком много сахара и нужно много пить, чтобы уравновесить избыток сахара.
Кровь, лимфа и остальные жидкости тела становятся настолько водянистыми, что возникает опасность для жизни. Несахарный диабет — результат нарушения обмена веществ в гипофизе: не вырабатывается антидиуретический гормон, который является важнейшим регулятором водного баланса организма, воздействуя, в частности, на выделение мочи. Этот вид диабета — результат непрерывной тревоги.
Если человек тревожен от трагики, то есть преувеличенной реакции на пустяки (Ой, что же теперь будет!), то у него развивается несахарный диабет. Скажем, ребёнок уже не выдерживает трагики родителей. Чем больше мама или папа, особенно мама, кричат, хотя ещё ничего не случилось, тем в большем напряжении находится ребёнок, он испытывает постоянную тревогу. У такого ребёнка развивается несахарный диабет как реакция на отрицательную панику.
Это то, что творится с американцами, и к нам это тоже идёт, все уже постоянно пьют воду. Тревога от того, что вдруг не получится, ещё лучше препятствует выработке антидиуретического гормона, а выпитая вода сразу же напрямую выходит через мочевые пути.
Пьют также слишком много кофе и слишком много крепкого чая, а чем крепче кофе или чай, тем глубже депрессия. Когда я это сказала на семинаре в Финляндии, слушатели разозлились на меня, потому что финны всегда гордились тем, что пьют больше всех кофе. Там с утра до вечера на службе пьют кофе за счёт фирмы. Кофе-автоматы работают везде. Там пациент приходит на приём с чашкой кофе, потому что его предлагают уже в зале ожидания. Они считают это естественным, но это ненормально.
Вот так мы привыкаем к хорошему. Если человек подавлен, настроение на нуле, ему предлагают кофе или крепкий чай. Как кнутом подгоняют усталую лошадь. Какое у него самочувствие — хорошее? Да. А сколько тело может это выдержать? Это уже не моё дело, это дело медицины: я плачу, и медицина должна меня вылечить. Все уверены, что у них очень хорошее государство, которое заботится о членах общества. Это вера такая, им и в голову не приходит, что государство не может прожить их жизнь. Они ведь столько отдали ему! Финн не подведёт своё государство. Он честно заплатит все налоги, хоть ноет, что большие деньги платит. Но зато государство приличное. И финн очень доволен им, пока здоровье не подведёт. А когда здоровье барахлит, тогда и начинаются проблемы с государством. Оказывается, что оно ни в коем случае не вылечит моё смертельное заболевание. И получается замкнутый круг. Один человек уходит из жизни, на смену ему приходит другой и считает, что государство стало ещё лучше.
А какое государство самое лучшее? Самое лучшее государство на земном шаре — Япония. Там у тебя есть всё, что хочешь, только ты не имеешь права быть человеком. Самый большой стыд в Японии, если окажется, что у тебя есть эмоции. Японец должен стыдится любого проявления чувств, поэтому он такой робот. Так что не советую кому-либо завидовать. Будьте довольны своей нацией.
Государство — это уже имущество. Любите свою Родину. Это сокровище. Нация — сокровище, и вы сами — сокровище. Государство, если его воспринимать как политический порядок, — это что-то кратковременное. Это можно изменить. Не сразу, не через революцию. У революции есть свойство уничтожать всё, что было, чтобы потом строить самое хорошее и современное, но лучше не становится.
Всё, что вы находите в аптеках, увеличивает депрессию: витамины, минералы, добавочные вещества. Всё, что нужно человеку, есть в воздухе, в воде, в пище. Но если вы протестуете против чего-либо или кого-либо, не хотите чего-то, отрицаете, отторгаете, то эта же негативная энергия находится в воздухе, в воде, в пище. И вы дышите «плохим» воздухом, пьёте «плохую» воду, поглощаете «плохую» пищу и от этого заболеваете. Если мы относимся к пище как к плохому, а не к святому, то пища не может действовать на нас как святая. Моё отношение создаёт для меня качество пищи. И насколько мы все ненормально думаем, настолько мы превращаем естественную пищу в ту, что находится сейчас в магазинах. Мы удаляем из естественных продуктов всё, что дала природа. Оставляем только то, что считаем хорошим.
Посмотрите на мясо. Разве такое мясо, что вы видите, создаёт природа? Идите на рынок. Посмотрите.
Если мы едим только нежирное мясо, то увеличиваем в себе скрытую злобу, выращиваем её ненавистью, наличия которой в себе даже не подозреваем. Ведь ненависть убивает абсолютно равнодушно, считает это нормальным. Нам и в голову не приходит оставить наконец-то животных в покое. Мы настолько привыкли к животной пище, что к другому питанию можем прийти только постепенно, очень малыми шагами. Если не дать человеку, который питается мясом, мясную пищу, то он через месяц может начать умирать от малокровия. Нельзя делать это силой, хорошего от этого не будет. Нужно помаленьку.
Все изменения в хорошую сторону идут через гибкость, когда даем время приспособиться к новому.
Если мы протестуем против чего-либо, то наш организм не принимает из пищи всего, что необходимо, и возникает недостаток, отсюда — заболевания. И нам назначают витамины, минералы, пищевые добавки. Кому-то становится лучше, а кому-то нет. Почему? Чем больше человек протестует против чего-то, тем меньше он в состоянии воспринять соответствующую энергию, даже если это пахнет смертью. Пусть я умру, но тебя, негодяя, больше видеть не хочу. Ну-ну. И никто не понимает, почему моё тело не имеет какого-то минерала, очень важного для жизни. Чем больше мы считаем хорошим то, что повсюду рекламируется: по телевизору, на улицах и т. д., употребляем этот продукт, тем больше мы отвергаем то, что считаем плохим, вредным (этого «негодяя» я всё равно не воспринимаю!). Что тогда будет? Да мы съели кучу навоза! Ни один анализ не показывает этого, потому что делают анализы крови. В крови определяются только активные вещества, находящиеся в движении. А злоба — это «стоячая» энергия, которая оседает в тканях.
Медицина не берёт для анализа ткани вашего тела. Только исследование ткани может показать истину.
Медицина тоже развивается. Ведь медицина не хочет плохого. Никто не хочет плохого. Другое дело, умеет или не умеет. Однажды пришла ко мне финка, которая живёт в Америке. У неё лист формата А4, разделён на два столбца, где приведены результаты анализа волос. А она от этого анализа с ума сходит, потому что там подчёркнуты три микроэлемента, которых у неё слишком много. Один микроэлемент — мышьяк. Если у нас недостаток чего-либо — можно употреблять это в пищу. «Как вытащить из меня мышьяк? Каждый ребёнок знает, что мышьяк — яд, им убивают. В криминальных романах убивают мышьяком. Правильно?» — Этой молодой женщине кажется, что если у неё так много данного элемента, то она скоро умрёт. И она ищет по всему миру того, кто удалит мышьяк из её организма, и не может найти.
Разве волосы показывают правду? Есть ли такие люди, у которых нормальные волосы и соответствуют их сущности? Нет. Почему? Кто из вас моет волосы только чистой водой с рождения? Никто. А сколько в этих самых шампунях и красках разного рода ядов? Никто этого не знает. И видите, что мы делаем? Такие стали умные, что сами себя с ума сводим. Умные дураки, одним словом. Хорошо, если б не знать. Жил бы человек дальше спокойненько. А я говорю: «Знаешь, освободи свою ядовитость, недовольство своё. У тебя этого уже накопилось сверх всякой меры».
Она говорит: «Да, я такая недовольная». Ну и что? Её недовольство как яд убивает её. Мышьяк просто показывает, в чём дело. Не было бы недовольства, никто бы не начинал никого ядом уничтожать. Всё можно нормализовать. Нет такого заболевания, такой проблемы, с которыми человек не мог бы справиться. Человек может, только если не забудет от этом.
Самые сильнодействующие средства против депрессии — это антидепрессанты. Чем дальше идёт жизнь, тем больше всего хорошего создаётся. Самые последние антидепрессанты дают стопроцентную гарантию того, что вылечат вас от депрессии. Приходят ко мне такие люди. Говорят: «Ой, как хорошо! Депрессии нет. Абсолютно нет!» То, что это лекарство нужно продолжать пить месяцами и годами, — совсем другое дело. Господи! Маленькая таблеточка покрыта вкусной оболочкой — проглоти и всё. Как просто! Как дети! Не хотим знать — и не знаем. В результате я спрашиваю того человека: «Если у вас проблем нет, зачем же вы пришли?» А человек пришёл, потому что он потерял часть своего тела. Эта часть — самая «стыдная», она находится между ногами. И представляете, что вы пойдёте сегодня, вечером мыть свои гениталии — рука чувствует, что орган есть, а вот орган не чувствует прикосновения руки, настолько он безчувствен. А представьте, что придёт ваш партнёр противоположного пола — как заниматься любовью на физическом уровне? Что будет с вашей сексуальной жизнью?
То, что до сих пор занимались сексом от обязательности, а телами автоматически, как машины дело делали, — это ещё полбеды, а теперь — никакой реакции. Противно. Это то, что делает с нами наш грех — медленно-медленно из одной жизни другую. Если бы знали, что чувствует тело, когда душа чиста, как у Девы Марии, и сравнили то телесное чувство с тем, что вы чувствуете сейчас... Вы уже от одного этого оказались бы в депрессии.
Наши чувства настолько убиты, что представлять это ужасно. И чтобы вы поняли, что вы делаете грехом, попробуйте принять в небольшом количестве антидепрессанты, тогда почувствуете это. И что теперь делать, когда у вас пропало очень важное, самое святое место? Человек приходит в этот мир реализовать себя, творить на всех трёх уровнях: духовном, душевном и физическом. И поскольку мы люди в физическом теле, мы приходим реализовать себя на высшем уровне. Это есть создание себе подобных. Сотворение ребёнка — святое дело, это нужно делать из любви.
А как мы делаем? Через грех. Кто не искупит свой грех — тот безстыдный человек, правильно? От выдуманного греха делаем это автоматически. Из святого дела сделали смертельно греховное. А что наши дети? Как они могут быть счастливыми, если они — результат нашего греха? Откуда им ждать счастья? Ну представьте себе: вы — эти дети. Разве вам хорошо? Нет. А если мне нехорошо, я хотя бы немножко думаю о своих детях. Тогда я стану искать выход: не может быть, что это так, как мне говорят, — не может быть! Не может! Подумайте об этом.
Как я пришла к этой мысли? Просто я в детстве не мирилась с таким пониманием жизни. Я не хотела жить такой жизнью. Не могла. Я уходила из этой жизни. Убегала в смерть, но, посмотрев назад, поняла: жизнь совсем другая. И я вернулась, чтобы помочь своим родителям тоже понять это. И выяснилось: они этого не понимают. То есть папа понимает, а мама нет. И каждый раз, когда я опять чувствовала: не хочу, не могу, это не моё место, я опять уходила из этой жизни. Я умирала шесть раз. И каждый раз оглядывалась и понимала, что от того, что я ухожу, никто ничего не понимает. Если я вернусь обратно и сделаю своё дело, тогда, может быть, станет лучше. И насколько я умела, настолько у меня получилось.